Это произошло в Санкт-Петербургском научно-исследовательском институте скорой помощи им. И.И. Джанелидзе и в СПб ГБУЗ «Городская больница Святого Великомученика Георгия».
Они спрыгнули вот таким образом. Свалили, сбежали, съебались – тут можно много синонимов привести.
Я не буду писать их фамилии и прочее, найти их нетрудно.
Просто вдумайтесь в сам факт – на город наступает охрененная эпидемия, все врачи должны встать в едином порыве и бороться с ней, но люди, которые должны бороться, вдруг бегут, как крысы с тонущего корабля.
Это к вопросу о пафосных песнях про всех наших замечательных врачей и наградах, которые им всем полагаются за сам факт, что они врачи.
Нет, так не надо. Не всех мы будем вспоминать и награждать.
Хвалить и награждать надо тех, кто остался, и не просто боролся, а выступил настоящим образом – эффективно, действенно.
И вот тут совершенно неожиданно выступили люди из «Росатома». Те, над которыми обычно смеялись, ибо это они расписывают регламенты действий в случае атомной войны.
А поскольку атомная война – это, в последние 30-50 лет, какой-то смешной мем, никто к ним всерьез никогда и не относился.
Но именно они, когда в марте стала надвигаться жопа, решили сразу множество проблем в этой конкретной больнице. Главная из которых – правильная организация потоков больных и персонала. Это ведь целая наука, и они, как выяснилось, ее не забыли.
Валерий Стрижелецкий, главный врач СПб ГБУЗ «Городская больница Святого Великомученика Георгия»:
- Нас по несколько раз в день контролировал Роспотребнадзор. Писались огромные простыни указаний к исполнению, которые жестко контролировались. Вирус очень контагиозный, мы попали в нестандартную ситуацию, при этом в очень короткие сроки надо было мобилизовать персонал, обеспечить буквально всем – от СИЗов до раскладушек. И я бы хотел искренне поблагодарить специалистов Росатома, директора программы по повышению производственной эффективности Александра Курникова. Он ходил с нами в красные зоны, смотрел логистику, проверял, как организованы потоки. Они с коллегами посетили все ковидные стационары и везде помогали организовать логистику. Это был опыт, который накапливался с каждым днем.
– Сколько ваших коллег заболели коронавирусной инфекцией?
– Переболели около половины сотрудников, работавших в красной зоне. Основной пик пришелся на март-апрель. В первые месяцы болели с тяжелыми осложнениями – пневмониями, пребыванием в реанимации, один из врачей длительно находился на ИВЛ. У нас есть невосполнимая потеря – от COVID-19 погиб заведующий 2-м терапевтическим отделением, врач-гастроэнтеролог Игорь Олегович Менакер. Больше 1,5 месяца борьбы, месяц на аппарате ИВЛ, 100% поражения легких. Делали все возможное и невозможное, но, к сожалению, его потеряли. Об этом тяжело говорить.
- Пожар в реанимации, в самый разгар эпидемии… Следствие еще не закончено, хотя предварительно известно, что были нарушены технологические процессы на производстве.
– Врачи-реаниматологи шесять раз ходили в горящее отделение реанимации и выкатывали на реанимационных кроватях пациентов. За действия на пожаре награждены 23 человека. В спасении приняла участие вся дежурная служба, это был подвиг. Хирурги, реаниматологи, медсестры, ординаторы – никто не испугался, все действовали четко. Это был настоящий героизм. И отдельное спасибо сотрудникам МЧС – пожарным, приехали уже через 5 минут после возгорания, руководили операцией, смогли быстро потушить пожар.
(Эта последняя история – вообще песня. ИВЛ, которые не испытали должным образом, но поставили в больницы).
Главврач говорит аккуратно, но по факту сегодня, в октябре 2020 года можно сказать – организацию приема больных у него организовали так грамотно, что массовых заражений, как у некоторых коллег из соседних больниц, удалось избежать. Хотя поток больных что тогда, что сейчас идет просто водопадом. И всюду больные помирают – хоть в Москве, хоть в Нью-Йорке.
А у него – нет, не помирают. Хотя везут к нему больных со всего города.
Все в жизни решает правильная организация.
И профессионализм.
И отвага. Которой не всем хватает, к сожалению.
Это был инсайд, который должен, думаю, сподвигнуть к очевидной морали – товарищи и господа, пожалуйста, учитесь своему делу настоящим образом и никогда не сдавайтесь.
Насчет сбежавших врачей-эпидемиологов – не хочу даже обсуждать. Просто противно. Сама отмазка одной из сбежавших врачих чего стоит – «мне муж запретил выходить на работу, потому что это опасно».
Напоминаю:
Клятва Гиппократа — врачебная клятва, выражающая основополагающие морально-этические принципы поведения врача. В разговорной речи используется как синоним для законодательно утверждённых вариаций «клятвы врача», произносимой при получении документа о высшем медицинском образовании.
