Буду вывешивать здесь по главам. Замечания и идеи приветствуются.
Глава третья
Иван
- Иван, вы знаете, я вас очень уважаю и ценю, но мы не можем публиковать материалы, основанные на недостоверной информации. Нас просто лишат лицензии. Тогда работу потеряете не только вы, но и еще пятьсот человек во всех региональных филиалах агентства. Мы не можем допустить такого исхода. Я уже не говорю о перспективе судебного иска со стороны администрации города. Ваш репортаж тенденциозный и недопустимо эмоциональный. Какие погромы, какие пострадавшие – откуда вы все это взяли? Народные дружинники прошли маршем по городу, горожане их активно поддержали. Ну, задержали граждане несколько десятков мигрантов без регистрации – так это хорошо. Вы, Иван, ведь называете себя профессионалом? Ну, так и делайте профессиональную работу, а не халтуру, - сообщила мне Софья, после чего торжественно нацепила на нос очки и взяла со стола в руки газету, показывая, что разговор окончен.
Я тут же вскочил на ноги, едва сдерживая в себе позыв запустить в нее стулом.
Говорить я ей ничего не стал, потому что в этом не было ни малейшего смысла, но она сама напросилась, крикнув мне в спину:
- Профессиональный журналист никогда не станет заниматься такой пошлой пропагандой. Только факты – вот чему вы должны, наконец, научиться, Зарубин!
Эта демонстрация запредельного фарисейства была уже лишней - у меня даже закололо где-то слева в груди, в районе сердца.
- Софья, я ухожу. Но хочу вас спросить напоследок – вы за себя не боитесь? Ну, да, сейчас они громят исключительно черножопых и пидарасов. Но что вы, лично вы будете делать, когда они возьмутся за картавых очкариков?! А ведь они обязательно за вас возьмутся, когда закончатся пидарасы и черножопые.
Софья поправила очки, раскрыла было рот, жадно глотая воздух, но не нашла подходящих по случаю слов.
Я подождал немного, невежливо разглядывая ее в упор, а потом вежливо хмыкнул и ушел, прикрыв за собой массивную дверь.
Там я постоял молча несколько долгих минут, ожидая, когда отпустит тяжесть в груди, а на меня также молча поглядывали из-за своих мониторов коллеги из питерской редакции.
- Ты чего, Зарубин, прилип там? Софья расстроила или тебя просто от демократии пучит? – спросила, наконец, Люба, бодро отстукивая по клавиатуре очередную новость и потому не глядя на меня.
Я отлепился от двери и подошел к ней поближе.
- Задолбали. Увольняюсь, - сказал я негромко, но услышали все.
- Да ты каждый месяц увольняешься, удивил тоже, - не поверила она, продолжая размеренно стучать по клавишам.
- Не, все серьезно. Не могу больше, - признался я.
- И куда пойдешь? В БИА или в РИА?
- Не знаю. Домой сейчас пойду.
- Значит, репортажа с погрома вообще не будет? Или, может, все-таки поправишь там немного с учетом пожеланий начальства, а мы поставим? Там всего пять фраз убрать, а три слегка поправить.
Я приподнял ближайший стул за спинку и примерился швырнуть его в дверь кабинета начальства. Люба тут же оторвалась от монитора и, отрицательно покачав кудрявой головой, ухмыльнулась мне в лицо:
- Слабо, Зарубин. Тебе - слабо!
Я послушно поставил стул на место. Мне действительно было слабо.
Явившись домой, я сразу прошел в гостиную и уселся там перед ноутбуком. Посидев в злобной задумчивости пару минут, я все-таки принял решение и запустил браузер, открыв страничку своего блога.
«Друзья! Сегодня я расскажу и покажу, что на самом деле творилось на Елагином острове. Я рассчитывал разместить эти материалы в своем агентстве, но там отказались публиковать любую информацию на эту тему без согласования с ГУВД и городской администрацией. Поэтому сегодня я уволился из агентства и буду размещать всю информацию здесь…».
Текст я набросал за несколько минут, а вот с видео, выуженным из «мыльницы» Марты, мне пришлось изрядно повозиться – карта с записью неожиданно оказалась нечитаемой.
Я уж было всерьез подумал о происках вездесущих спецслужб, но первая же реанимационная программка, скаченная наугад из интернета, восстановила данные на карте и мне осталось только на скорую руку смонтировать ролик, записав к нему звуковое сопровождение и добавив титры на английском.
Марта сняла всего две с половиной минуты, но это было очень показательное кино – общий план вытеснения горожан с моста полицейскими, а потом несколько крупных планов, где дубинки опускаются на головы мирных жителей, включая женщин и даже детей. Было видно, как испуганы не только горожане, но и сами полицейские, нацепившие под шлемы еще и марлевые маски. Но от бешенства эта истерика не защитила никого, ни полицейских, ни, тем более, обывателей.
Жаль, что я не брал эту «мыльницу» с собой в разведку, подумалось мне. Впрочем, ночью ничего толкового я бы не снял, одни разговоры, от которых участникам легко отказаться.
Я недолго размышлял, куда заливать видео и, в конце концов, выбрал самый популярный в мире видеохостинг – если уж Google уступит давлению властей, остальные компании тем более поднимут белый флаг.
Потом я придумал использовать список рассылки по всем известным мне контактам и разослал письма со ссылкой на оригинальный видеофайл сразу в три десятка редакций.
Обратной дороги после этого уже не было, потому что я использовал свою оригинальную почту с настоящим именем, но я все равно еще некоторое время задумчиво разглядывал черновик публикации в блоге, собираясь с силами, и лишь минут через двадцать нерешительно нажал на кнопочку public.
Потом я поставил на заливку в публичный доступ видео с двух микрокарт, выуженных мною из разведывательного дрона. Народ в сети любопытный и умелый, так что рано или поздно обязательно найдутся люди, способные расшифровать эти записи.
Затем я прогулялся к бару за водкой, налил себе полстакана и хлопнул его прямо там, возле шкафа.
Напряжение, державшее меня все эти последние дни, вдруг отпустило. Да и чего я, собственно, боюсь? Что мне сделает Хромой Петр? Ну не будут же они за мной всю жизнь охотиться с командой ДПС – те же гаишники первыми осатанеют от такого нетривиального заказа, не сулящего никакой прибыли, кроме геморроя.
С работой тоже как-нибудь разберусь – мало в Питере новостных редакций, что ли? То есть мало, конечно, но еще как минимум две есть.
Ничего они мне не сделают, эти сволочи, разве только затрахают разговорами о смысле жизни и любви к отеческим гробам.
Я налил себе еще полстакана водки, сходил на кухню за соком и уселся перед ноутбуком в ожидании комментариев к последней записи.
Комментариев не было, зато зазвонил мой сотовый телефон.
Звонил Слава Слепченко из пресс-службы ГУВД.
- Ваня, здравствуй!
- Привет, Слава! - ответил я с повышенным энтузиазмом, прихлебнув из стакана для смелости. Впрочем, я действительно был рад хотя бы такой реакции.
- Вань, скажи мне, пожалуйста, честно – нахрена ты это делаешь? – спросил Слава совершенно убитым голосом.
- Честно? Пожалуйста, скажу. Ты, Слава, лучше меня понимаешь, что все, кто выжил на Елагином острове, ну, почти все, это палачи и ублюдки. Они должны понести наказание за содеянное.
- Извини, Иван, но ты тоже выжил. Хочу спросить тебя – ты палач или ублюдок?
- Я никого не мучил, не убивал и не насиловал.
- Так они все это сейчас говорят.
- Но вот, чтобы узнать правду, и надо провести расследование!
- Они никому не нужно, это твое расследование. Мертвых не вернешь, а живые хотят забыть все это, как страшный сон. Только ты вот тут зудишь вторые сутки.
- Это все, что ты хотел мне сказать?
- Нет, не все, - сказал Слава каким-то изменившимся, напряженным голосом и я, повинуясь репортерскому чутью, немедленно нажал на телефоне кнопку «запись разговора».
- Хоть и нет на то никаких документальных подтверждений, принято решение считать тебя и твою семью пострадавшими во время чрезвычайной ситуации в Парке культуры на Елагином острове. Это значит, что вам на круг полагается шесть миллионов рублей, по два миллиона на человека, - сказал мне Слава торжественно.
Я замолчал, потрясенный открывающимися перед нами перспективами – ремонт на даче, покупка приличной машины, новая видеокамера…
- Ну, если государство выплачивает пострадавшим компенсацию, я только рад, - осторожно произнес я.
- Ваня, ты дураком-то не прикидывайся. Сноси сейчас все, что успел наклепать в своем поганом бложике и приезжай ко мне – надо будет подписать несколько бумажек. После чего в течение трех банковских дней получишь перевод на свой счет. Все понял?
- Понял-понял, - буркнул я и Слава тут же повесил трубку.
Было ясно, что пить мне больше не следовало и я унес стакан на кухню, где вылил его содержимое в раковину.
Потом я сел перед компьютером, разглядывая запись в блоге. Там уже красовалось не меньше десяти ссылок на запись и еще больше комментариев к ней.
«Ничуть не удивлен. Кровавый режим показал свое истинное лицо», «Все честные люди страны должны распространять этот пост где только можно! Только так можно рассказать людям правду! Максимальный репост», «Я восхищена вашей смелостью! В условиях тотальной цензуры ваш блог как глоток чистого воздуха! Молюсь за вас и вашу семью! Так держать!»…
Снова зазвонил телефон, но на этот раз это была Марта.
- Ваня, а почему мне все знакомые говорят, что ты уволился? Это правда?
- Еще не знаю, - честно ответил я.
- Ты, конечно, у нас в семье самый принципиальный и все такое, но ты помни, пожалуйста, что мой музей на ладан дышит и, скорее всего, к новому году накроется. А заказов на фотосъемку со стороны вообще нет. Так что пока я не найду себе новую работу, жить мы будем на твою зарплату. Поэтому она должна у тебя быть. Понимаешь меня?
Я промолчал, с тоской глядя на бутылку водки, где уже едва плескалось на дне.
- Лизку ты из школы заберешь?
- Нет, мне в ГУВД ехать надо, - принял решение я.
- Ладно, я зайду за ней. А что у тебя в ГУВД, проблемы какие-то? Или так?
- Или так, - ответил я и она тут же отключилась.
Я бросил взгляд на запись в блоге – там уже пошла вторая страница комментариев, причем степень восторга и восхищения моей героической персоной уже откровенно зашкаливала.
«Знаю Ивана Зарубина уже несколько лет. Это самый честный и отважный репортер Петербурга! Так держать, Иван! Все порядочные люди страны с тобой! Держись, брат!».
Стесняясь самого себя, я включил режим редактирования и удалил все три последних записи в блоге, где упоминался Центральный парк культуры и отдыха.
Затем я повторил рассылку по редакциям, вложив в тело письма строгое сообщение об ошибке и требованием не использовать ошибочно высланное видео под угрозой судебного преследования.
После этого я быстро оделся и пошел к метро. Хотя чутье мне подсказывало, что сейчас мне позволительно было бы ехать в ГУВД на моей «Волге» даже мертвецки пьяным.
Глава третья
Рапорт
Рапорт оперуполномоченного 4-го отдела УФСБ
по Санкт-Петербургу и Ленинградской области
майора Кочетова Дмитрия Александровича
Сообщаю, что 16 сентября 20.. года я прибыл к 10 утра на Елагин остров в рамках проверки поступившей анонимно информации о возможном использовании самодельных инфицирующих устройств членами экстремистской группировки «Тахрир аз-ислаш».
Прибыв на место, я обнаружил на Центральном острове парка не менее десяти известных мне членов этой группировки, маскирующихся под обычных отдыхающих. Полный список данных лиц, их установочные данные и биографии указаны в приложении №1.
Я немедленно доложил эту информацию дежурному по отделу, а также своему непосредственному руководителю.
Далее я не менее часа, до 11 утра, наблюдал за перемещениями членов экстремистской группировки «Тахрир аз-ислаш» и их подготовкой к теракту. Обо всех действиях указанных лиц я регулярно сообщал дежурному по отделу, а также своему непосредственному руководителю.
В 11.15 я зафиксировал прибытие подразделений ОМОН, приступивших к негласному блокированию территории парка.
В 11.35 мною было зафиксировано первое применение бактериологического оружия в районе лодочной станции на Центральном острове парка. Объекты наблюдения использовали испарители электронных сигарет для распространения инфекции.
Об этом я немедленно сообщил дежурному по отделу, а также своему непосредственному руководителю.
В 11.55 подразделения ОМОН приступили к блокировке потенциально зараженной территории.
В 12.20 к блокировке подключились подразделения Водной полиции ГУ МВД по Санкт-Петербургу и Ленинградской области.
Заболевшие бешенством лица проявляли повышенную активность в первые часы после заражения, атакуя все живые объекты – людей, а также собак и даже птиц. При этом больные не представляли угрозы в случае их предварительного обнаружения, поскольку передвигались достаточно медленно по сравнению со здоровыми людьми.
Кроме того, выяснилось, что больные бешенством предпочитают темноту свету, поэтому они:
1. Стремились постоянно находиться в тени.
2. Уходили от луча фонаря или лазерной указки, а если выхода не было, под ярким светом просто садились на землю и замирали, становясь удобной мишенью для атаки.
Далее я принял согласованное с руководством решение не покидать зараженную территорию через предоставленный мне коридор, а продолжить наблюдение за ситуацией.
В течение 16-18 сентября среди посетителей и персонала парка начались неконтролируемые процессы установления иерархий, в ходе которых использовалось легальное и нелегальное оружие, а также спортивный и хозяйственный инвентарь.
Всего на острове, по моим наблюдениям, сформировалось 11 крупных неформальных группировок, среди которых были так называемые:
- «Махмудовские»
- «Казаки»
- «Общаковские»
- «Спортсмены»
- «Бандиты»
- «Молодежные»
- «Сталинисты»
- «Левые»
- «Психи»
- «Пацифисты»
- «Мрази»
В целях сохранения контроля над ситуацией я был вынужден к вечеру 16 сентября организовать группировку из двух десятков случайно собранных мной мужчин и женщин, вошедшую в отчеты под названием «Левые». Согласно легенде, моя группировка была интернациональна и отстаивала свое право на восточную часть Южного острова.
В целом задача по контролю за данной территорией была выполнена после получения мною в ночь на 17 сентября партии травматического и огнестрельного оружия от структур Водной полиции ГУ МВД по Санкт-Петербургу и Ленинградской области. Прошу положительно отметить быструю и адекватную реакцию руководства полиции на обращение моего руководства и последующее плодотворное сотрудничество, включающее доставку палаток, сопутствующего инвентаря, питания и боеприпасов.
Кроме того, сообщаю, что в период с 18 по 24 сентября на территории парка мною были обнаружены несколько мелких группировок, не входящих ни в одну из 11 описанных ранее.
Лидер одной из них, Зарубин Иван Леопольдович, 1975 года рождения, представляет потенциальную опасность в части распространения недостоверной или ангажированной информации, поскольку является специальным корреспондентом частного информационного агентства «Экспресс». Согласно данным, полученным мною от информаторов на Елагином острове, группировка Зарубина не вмешивалась в раздел территории парка, однако фиксировала ситуацию на фото и видео с неясной целью. Кроме того, источники сообщали, что один из разведывательных дронов ФСБ упал на территории, контролируемой данной группировкой.
При этом в ходе зачистки территории парка 24-25 сентября никто из членов данной группировки обнаружен не был.